В любви и радости живет многодетная семья Цветковых в деревне Вырец Лихославльского района, пишут Тверские ведомости online.
Все истории про большие семьи начинаются примерно одинаково, с самого главного – количества детей. В семье Цветковых их семеро. Глава семьи Михаил не просто отличный семьянин, но активный общественник, благодаря которому, по сути, все еще живет и радуется детским веселым голосам деревня Вырец, скромно вытянувшаяся вдоль дороги у самой границы Лихославльского и Рамешковского районов.
Два слова о Вырце. В старину это было крупное новгородское помещичье село, стоявшее на тракте Торжок – Бежецк. Сегодня Вырец многолюдствует, как и все маленькие деревни, только летом. На восточной окраине – руины перчаточной фабрики и изящной архитектуры Знаменский храм XIX века, заваленный снегом, точно спящий, но – живой. Службы в нем прекращались лишь на пару лет, и он после снятия колоколов и «танцев под гармошку» был вновь открыт перед самой войной и с тех пор действует.
С храмом связано и появление здесь, в Вырце, семьи Цветковых. Позвал их сюда из Твери отец Валентин Бонилья храм поднимать после перевода на другое место бывшего настоятеля отца Питирима. В Твери остались родители, квартира и весь вошедший в привычку комфорт.
– Мы сюда с отцом Валентином шли первый раз пешком, – вспоминает Михаил. – От Микшина по короткой дороге, полем, по пояс в сугробах. Я думал, конца этой дороге не будет. А когда пришли, открыли храм, он такой весь замерзший, но такой красивый, что я подумал: это то место, где я должен быть.
В то время здесь, в Вырце, никаких перспектив не просматривалось. Ни жилья нормального, ни работы. А у Цветковых уже было двое маленьких детей: Ксюша и Илья. Жили все в церковной сторожке. Михаил с супругой Ольгой помогали по храму во всем. Здание, долго простоявшее без ремонта, требовало гигантского вложения сил.
Верно утверждение, что жизнь заставит быть кем угодно. Михаил даже не помышлял, что здесь, в деревне, он устроится работать… таксидермистом: изготавливать чучела животных на продажу. Тогда в соседнюю Доманиху приехал из Америки таксидермист. Не американец, конечно, а бывший земляк с Красных Горок, разбогатевший за океаном на чучелах.
– И я научился делать чучела, – рассказывает Михаил. – Работа была каторжная. Денег он платил мало, а работал я с утра до ночи. Сделал чучела всех возможных животных, ну разве кроме львов. Директору Тульского оружейного завода сделал двухметрового медведя. Мои работы до сих пор в фильмах снимаются.
В Вырце же Михаил научился рубить дома. Деревня, где рассчитывать можно только на себя, научила его класть печи, освоить сварочные работы, столярное дело, работать на любом станке.
Научила его деревня и защищать свою семью. Было дело, выбегал Михаил с топором на очередных налетчиков на храм.
– Представьте, дома четыре ребенка, а милиция говорит: если услышишь, сиди и не высовывайся. А я же слышу, сердце болит. Как тут не высовываться? Вот и выходил, хоть с топором, но выходил.
Храм грабили одиннадцать раз, вынесли из него все, что только можно, сегодня отец Валентин просит своих знакомых иконописцев писать иконы для иконостаса на фанере, чтобы хоть эти не выламывали.
Участковый, как говорит Михаил, приезжает «раз в пять лет» после очередного грабежа.
Годы, прожитые в деревне, Цветковы считают по Пасхам и детям. Грядущая Пасха – уже шестнадцатая. И жизнь этой семьи делится на «сторожку» и «дом». В сторожке у Цветковых родилось еще трое детей: Саша и двойняшки Рита и Лиза. Старший сын Илья с шести лет пас подаренную семье корову Белку, учился быть вторым мужчиной в семье.
А между тем новую семью в деревне приняли неоднозначно. Плодились всякие слухи, вплоть до того, что от детей Цветковы отказались, что корова болеет… Слухи про детей легко опровергались, а вот здоровую корову все же пришлось зарезать: молоко не покупали, сами почти не пили, а сил на нее не оставалось.
Когда накопили денег и купили в деревне хоть старенький и небольшой, но свой дом, как крылья расправили. Даже сейчас Ольга вспоминает об этом с придыханием. Для них словосочетание «свой дом» дорогого стоит. Поставили баню. Сами. Ольга тоже бревна таскала. Сегодня Михаил отлично рубит уже не только полноценные дома, но и храмы. Руками его бригады построен храм в поселке Северном Талдомского района Московской области. Сегодня эта его основная работа не требует никакой рекламы, только рекомендации довольных домохозяев.
…Начало января не баловало снегом, поэтому до Вырца мы доехали без проблем. На въезде красивый резной указатель, далее по улице новый дорожный знак – ограничение скорости до пяти километров в час. Дом Цветковых узнается сразу по качелям, развешанным цветным флажкам и большой красивой елке во дворе. Указатель, знак, а еще колодец рядом – дело рук Михаила и тех, кто ему помогал.
Колодец хоть и общественный, но чистить его и чинить сгнивший сруб никто не собирался. Администрация сельского поселения до сих пор кормит завтраками про компенсацию вложенных Михаилом в этот колодец и трудов, и средств.
– Обидно, – говорит он. – Нам чувствительны любые траты.
Надо думать! Ведь семеро детей. Двоих дома мы не застали. Старшие – 17летний Илья и 19летняя Ксения – в Твери. Илья учится на радиомеханика, Ксения – на банковского оператора. Именно они – «сила и опора», по словам Михаила, именно они уже в том возрасте, когда родителям не нужно просить о помощи, когда они сами знают, что и как делать. Илья на каникулах четыре телеги дров переколол, почти 20 кубов леса. Ксюша, когда приезжает, становится «за старшую», руководит всеми младшими.
Следом за ними – двойняшки Рита и Лиза. Им по 12 лет. Рита старше сестры на 3–4 минуты. Они всегда вместе. Четвероклассник Саша с виду серьезный, родители его называют «характерным». Раньше мечтал стать милиционером, теперь передумал. Очень любит моделировать, а папа балует его покупными моделями.
Самая улыбчивая – Валерия. Пока она – предпоследняя, и мечта у нее самая необычная: стать таксистом. А обязанность самая ответственная – следить за самым маленьким двухлетним Михал Михалычем. (Михаил всех детей называет не иначе как по имениотчеству, стиль у него такой.) Лере нравится, а Миша от нее ни на шаг. Детям имена давали по очереди. Ольга одному, Михаил – следующему.
В тот день у всех младших, кроме Миши, еще были каникулы. Все они учатся в школе в соседнем Микшине. Приезжает за ними «газелька». У Цветковых в доме детей больше, чем всех школяров из окрестных деревень вместе взятых.
Когдато и в Вырце была школа, да остались от нее лишь березки да яблони.
– Деревня умирает, – с горечью говорит Михаил.
Нынешней зимой здесь четыре жилых дома, и наверное, поэтому местная власть периодически «забывает», что о людях все же нужно заботиться. Накануне новогодних праздников, например, даже не удосужились почистить дорогу, чтобы отвезти детей в школу. Ребята чуть не остались без елки. Михаил «раз пятнадцать» обращался к местной власти, плюнул и позвонил в Правительство России. Дорогу почистили, а «местное самоуправление» обиделось.
Михаил сидеть сложа руки не будет: понятно, что, когда деревня остается без света, ему проще самому на трансформатор лезть. И когда дело касается общественной работы, энергии и энтузиазма ему не занимать. Рамки общественной деятельности Цветкова – это не то, что не Вырец, это даже не Тверская область. Михаил, как создатель и главный организатор Тверского регионального отделения Всероссийской организации «Родительское собрание», сегодня уже член правления Ассоциации родительских комитетов и сообществ и координирует создание родительских комитетов по всей стране.
– Мне однажды просто за семью стало страшно, – говорит он. – Я увидел предпосылки того, что в нашей стране дело идет к уничтожению института семьи. Многие родители не понимают того, что происходит, и не желают вникать. А в итоге мы имеем политику «оптимизации» образования, особенно на селе, низкий уровень здравоохранения…
– Все-таки не нужно бояться, надо надеяться на лучшее и пытаться самому что-то изменить, – говорит Михаил.
Ольга поддерживает мужа в общественной работе, хоть и пропадает тот часами в Интернете, а зачастую и уезжает надолго. Она понимает.
– Этим летом вообще почти не видела его, – улыбается грустно. – Тут и основная работа, и общественная… А я ему помогаю тем, что не мешаю.
Любовь и лад в семье Михаил связывает с Ольгой.
– Если бы не она, я бы пропал, честно говоря. За ее терпение спаси ее Господь. Все держится на ней. Потому что такие моменты отчаяния и передряги были в жизни, что опускались руки, но она всегда рядом, и за счет этой поддержки и я держусь. Если кто-то в семье будет давать слабину, другой должен быть сильным, иначе семье не устоять, – убежден Михаил.
А еще он говорит, что вся жизнь – терпение. Даже когда все хорошо, нужно терпение. А они, 20 лет прожившие вместе, вырастившие столько детей, знают, о чем говорят. Ольга часто уступает, она спокойная, и ей это легче дается, да и авторитет Михаила в семье беспрекословный. Не искусственно патриархальный, а настоящий. Соответственно, и все решения за ним.
Секрета воспитания детей у них нет. Отшучиваются: мол, это они нас воспитывают.
– А потом, как первого воспитаешь, так и пойдет дальше, – говорит Ольга. – Это намного легче, чем воспитывать одного ребенка. Старшие берут пример с родителей, а младшие со старших. Они знают: если мама или папа сказали, то старшие проконтролируют, чтобы остальными это было сделано. Это все достигается без какого-либо ремня, только словами. А еще мы никогда их не принуждаем. Если не хочет, то лучше не надо. Довлеть над детьми нельзя, они все равно сделают по-своему. Но и полной свободой их не балуем. Старшая дочь до сих пор звонит маме и спрашивает, можно, я до десяти вечера погуляю? Хоть и совершеннолетняя, но знает, что мать станет волноваться, потому и звонит. Вы слышали где-нибудь такое?
Будет ли расти семья Цветковых дальше, родители пока многозначительно пожимают плечами. Старшие говорят: хватит, ждите внуков. Ксения хочет столько же своих детей. А о том, сложно или нет, конечно, сложно, но…
– Мы же православные. Господь дал, Господь и прокормит. Вроде так всю жизнь и получается. Какие бы времена ни были трудные, всегда помощь приходит, порой самая неожиданная.
А еще мы почувствовали в этой большой семье, в почти пустой деревне, среди запорошенных снегом полей и нечищеных дорог, счастье. Ольга с Михаилом до сих пор хранят в своих отношениях романтическое тепло, гуляют вдвоем. Летом деревня над ними смеется: Маша с Ваней ходят парой.
– Меня отсюда теперь палкой не выгонишь, – признается Михаил. – Двойняшки вообще заявили, что никуда отсюда не уедут, построят дом рядом. Храм бы только поддерживать, и будет деревня жива.
Уезжаем из Вырца другой дорогой, через Замытье. И вовсе это не «медвежий угол», как выразился Михаил, чуть однажды не сбивший машиной медведя на дороге. Друг за другом тянутся деревни, тянутся ввысь колодезные журавли, и женщина с пустыми ведрами на пустой улице уже не плохая примета, а признак того, что есть жизнь, незаметная порой, но полноценная и зачастую счастливая. И сделать ее таковой можем только мы сами, где бы ни жили и чем бы ни занимались.
Александр ДЫЛЕВСКИЙ, Фото: Юлии СМОРОДОВОЙ
