Информация на сайте предназначена для лиц старше 18 лет.
Просто рабочий человек
В свои 85 лет «путеец» Людмила Григорьева заражает всех своим жизнелюбием и… учит правнуков играть в футбол
Людмила Георгиевна Григорьева. Фото: Павел Иванов, vedtver.ru
Людмила Георгиевна Григорьева. Фото: Павел Иванов, vedtver.ru

Людмила Георгиевна Григорьева живет в Лихославле в старой железнодорожной казарме. Нипочем не дать ей 85 лет. Какое-то поразительное жизнелюбие. Очень приятное благородное лицо. Не угадать по этой маленькой бабушке ее прошлого с тяжелейшей, вообще не женской работой – она всю жизнь таскала шпалы, грузила щебень, вбивала и выдергивала рельсовые костыли – это называется путеец…

– Я смолоду живая, – говорит Людмила Георгиевна, – и мужика своего улыбаться научила.

Людмила выросла в семье, где отец работал проводником в поездах и даже – перед войной – на «Красной стреле». Он погиб под Москвой в 1941­м, куда отступал от Ржева. Дети запомнили на всю жизнь его краткий визит в дом по дороге из госпиталя на фронт осенью того военного года. А мама работала стрелочницей, ее и не было тогда дома – забрали.

– Всех мужиков забрали на фронт. А на стрелках остались женщины и старики. С мамой работал сменщик Павел Иванович, которому было за восемьдесят. Мама ему уж говорила-говорила: ты только сиди, ничего не делай, а он все-таки вышел и стрелку второй раз перевел… Он все плакал потом и говорил: «Дуся не виновата, Дуся не виновата…».

В общем, так и остались четверо детей круглыми сиротами. Не совсем круглыми, маму вернули зимой того же года, но с этих пор работать она уже не могла, очень скоро у нее начались на почве пребывания «там» серьезные психические расстройства.

– А что думаете, тогда работу искали? Работа нас искала! Без дела я не сидела. В войну в военной части работала, без денег, за харчи, да по миру ходила.

Она говорит о хождении «по миру» настолько обыденно, как о хождении в магазин. Вот такая зарисовочка:

– Зимой пойдем, бывало, по деревням. Мы с тетей Нюрой уходим в два часа ночи, перед деревней светает, дым валит из труб, хлебом пахнет. Тетя Нюра по одной стороне, я – по другой постучусь. Подавали еще вдоволь.

«Вдоволь» – это значит корки. Буханку ей дали, кажется, единственный раз, когда, постучавшись в дом, Люда решилась войти (был лютый мороз). И вот, в сенях стояли… свежевыпеченные буханки.

– Я стою и боюсь: уйду – подумают, своровала. И смотрю на них, смотрю. Долго. Наконец хозяйка входит. «Милостыньку бы, Христа ради…» Она глянула на хлеб да на меня: «За то, – говорит, – что ты такая честная, на тебе буханку». Целую! Вот, жизнь всю ее помню!

А было тогда Люде Кузнецовой тринадцать лет…

Образования у нее так и не получилось. Попытка устроиться в «большую жизнь», то есть проводником на поезда в Москву, окончилась провалом.

– Не взяли. В Москве жить негде, а маму я бросить не могла…

Людмила Георгиевна несколько раз с гордостью рассказывала, как ее научили не воровать.

– Я никогда ничего не брала, даже когда в райпотребсоюзе работала. Грузили с вагонов мешки с сахаром, с крупами, коробки разные. Ну, что сказать: начальники подворовывали, колбасы той же сроду в Лихославле не было. А мы ни конфетки не брали – не потому, что боялись, а потому, что так приучены были. Мы, путейцы, такие – нищие, да не орем, не жалуемся.

– А какая свадьба у нас была с Иваном! Расписались в сельсовете, а на столе – грибы, кислая капуста и хлеб. Но зато в любви жили. Четыре года ждали, чтобы расписаться, и чтоб до этого вместе – ни-ни. Не то, что нынче, – вставляет она почти неизбежное сравнение.

Людмила Григорьева с легкой грустью заканчивает:

– Двое детей, четверо внуков, четверо правнуков. И вот уже двадцать лет без него, а до сих пор… жалко.

Мы долго общаемся с ней на профессиональные ее темы, то есть – где, как и сколько довелось ей работать. Вероятно, обычному человеку не так интересно знать все станции, где работы было «до фига и вся тяжелая – а мы работали, да и не крёхтали».

Вот откуда берется эта деятельная, бодрая любовь к жизни, когда на плечах уже навсегда остались вмятины от шпал, а руки-ноги пропахли какой-то ядовитой дрянью, шедшей на пропитку?!

– Вот, говорят, проблемы у людей теперь… Проблемы их – с хлебом съесть, это не проблемы. Нынче мы живем – как у Христа за пазухой. А я помню, как мечтала, когда мы по миру ходили: «Вот, – говорю, – тетя Нюра, найти бы нам мешок денег, я бы все бедным раздала». Теперь-то – дай Бог Путину здоровья.

И она совершенно искренне крестится.

– Да, я тут правнуков в футбол играть учила, – рассказывает она, уже провожая на крыльце. – Ну что они, прямо как не дети, тыкаются в свои электронные игрушки, а в футбол не умеют. Я ведь и с внуками еще играла…

– А вы что ж, про меня писать будете? – удивляется она. – Ведь мне нечего интересного рассказать. Всю жизнь работала, а жизни хорошей не было. Вот, разве напишите: никогда не воровала, и детей тому учила, и вам того ж желаю.

А напишу. И добавлю: дай Бог Людмиле Георгиевне здоровья! Потому что куда ж мы без таких людей денемся? Кто нам, нынешним, еще так скажет?

Да чаще бы таких, как она, еще слушались…

Павел Иванов, Тверские ведомости

Другие материалы рубрики

Разные люди, разные судьбы…
Разные люди, разные судьбы…

Разные люди, разные судьбы, но судьбы людей старшего поколения во многом похожи. Не исключение и героиня нашего рассказа

Пока ответов нет
Пока ответов нет

История о том, как в Лихославльском районе девочку-сироту «потеряли» органы опеки

Заслуженный спасатель
Заслуженный спасатель

В Калашниково открыта мемориальная доска Заслуженному спасателю России Василию Петровичу Смирнову

2008 - 2023 © 360tver.ru
360Тверь.ру — Новости Лихославля, Торжка, Калашниково, Спирово. 18+
Информация на сайте предназначена для лиц старше 18 лет.

Все права охраняются законодательством Российской Федерации.
Использование материалов сайта допускается только при наличии активной гиперссылки на него.






Создание сайтa - ТверьWeb